Четыре утра на часах.
Только перезагрузил Вьетнамский роутер, стоящий под спиральной лестницей, как наверху появилось соединение, что в этот раз не принесло космически интересного из этой новостной ленты. В то время, как слияние пластов искомых реальностей проливает ярко-фиолетовый свет на новые, хорошо забытые игры соперничества. На столе огромная шоколадка, заменяющая те тройки из детства с хрустящей фольгой, и мыслящее начало, утомившееся от частоты и количества взглядов на иные грани абстракции этой задачи.
Пойду к морю, прогуляю его.
Сегодня ж пятница, в конце концов, девятый месяц солнца лета, немногим больше года, как не видать снега зимы.
И чувствуешь солёный запах белого ветра, что юркнул в почти несуществующую щель между имманентной правдой и трансцендентным желанием.
Только перезагрузил Вьетнамский роутер, стоящий под спиральной лестницей, как наверху появилось соединение, что в этот раз не принесло космически интересного из этой новостной ленты. В то время, как слияние пластов искомых реальностей проливает ярко-фиолетовый свет на новые, хорошо забытые игры соперничества. На столе огромная шоколадка, заменяющая те тройки из детства с хрустящей фольгой, и мыслящее начало, утомившееся от частоты и количества взглядов на иные грани абстракции этой задачи.
Пойду к морю, прогуляю его.
Сегодня ж пятница, в конце концов, девятый месяц солнца лета, немногим больше года, как не видать снега зимы.
И чувствуешь солёный запах белого ветра, что юркнул в почти несуществующую щель между имманентной правдой и трансцендентным желанием.
No comments:
Post a Comment